Как Печорин в своей жизни опровергает собственный тезис: "Счастье? Насыщенная гордость"?

Этот герой также опровергает все постулаты, как собственной, так и общественной жизни. Лермонтов в этом образе запечатлел самого себя: со своими сомнениями, печалями и эгоизмом. Все эти противоречия - это результат двуличности и внутреннего конфликта. Так оканчивают все, кто выбирает широкий путь ...

Входите тесными вратами, потому что широки врата и пространен путь, ведущие в погибель, и многие идут ими; потому что тесны врата и узок путь, ведущие в жизнь, и немногие находят их. (От Матфея 7:13,14)

Герой проходит через всю книгу и остается неузнанным. Человек без сердца - но слезы его горячи, красоты природы опьяняют его. Он совершает дурные поступки, но только потому, что от него ждут их. Он убивает оболганного им человека, а перед тем первый предлагает ему мировую. Выражая черты множественные, П. на самом деле исключителен. Дурные поступки способен совершать всякий. Сознавать себя палачом и предателем - дано не каждому. Роль топора, которую признает за со бой П. среди людей, - совсем не эвфемизм, не завуалированная мировая скорбь. Невозможно сделать скидку, что это высказано в дневнике. Исповедуясь, П. ужасается своей "жалкой" роли быть непременным участником последнего акта комедии либо трагедии, но в этих словах нет и тени раскаяния. Все его сетования напоминают "жалкий" стиль Ивана Грозного, причитающего над очередной жертвой. Сопоставление не кажется преувеличенным. Цель П. - безраздельная власть над окружающими. Тем настойчивей он подчеркивает, что страдает от скуки и "очень достоин сожаления". Печоринскую скуку пытался опоэтизировать и развить поэт лермонтовской школы Ап. Григорьев, а в результате получилась московская тоска с цыганскими гитарами. П. говорит прямо, что ему скучно - жизнь его "пустее день ото дня", говорит, будто в тон тирану, называющему себя "псом смердящим". Конечно, жертвы П. не столь кровавы, они прежде всего уничтожаются нравственно. Расшифровку идеи героя нашего времени надо искать в индивидуальном демонизме: "Собранье зол его стихия". Во главу угла печоринского мировоззрения Лермонтов поставил жажду власти, разрушающую личность. Разумеется, это только намечено Лермонтовым, и оттого его герой не имеет резких очертаний. В нем нет ничего хищного, напротив, много женственного. Тем не менее у Лермонтова были все основания назвать П. героем будущего. Не то страшно, что П. иногда "понимает вампира". Для П. уже отыскано поле деятельности: обывательская среда, собственно, и есть это поле - среда драгунских капитанов, княжон, романтических фразеров - самая благоприятная почва для взрашивания всевозможных "садовников-палачей". Это будет именно то, что Лермонтов назвал полным развитием пороков. Жаждать власти, находить в ней высшее наслаждение - это совсем не то, что невольно разрушить быт "честных" контрабандистов. Вот какую эволюцию проделал образ П. от "Бэлы" и "Тамани" до "Княжны Мери". Когда Белинский восхищается искрами величия пороков П., он тем самым как бы стремится очистить его образ от мелочных толкований. Ведь П. так живописно уподобляет себя матросу, рожденному и выросшему на палубе разбойничьего брига. В таком прочтении П. плох, потому что остальные еще хуже. Белинский смягчает печоринские черты, не замечая вопроса, заданного героем самому себе: "Неужели зло так привлекательно? " Привлекательность зла - так точно охарактеризовал Лермонтов болезнь своего века.